Слово Будды осталось нетронутым на протяжении веков, потому что оно было закодировано в пали, языке, созданном исключительно для этой цели, в рамках очень сложной системы избыточности. Как и в любом искусственном языке, который не подвергался эволюции, у каждого понятия есть слово, а у каждого слова - одно понятие, как у Морзе. Полный код насчитывает 1 453 000 слов, которые распределены в 167 800 строк, а те - в 64 800 абзацев. Избыточность постоянна, так что каждое слово будет иметь большое количество вхождений в совершенно разных контекстах. Декодирование текстов требует наличия для каждого слова всех доступных значений, не только тех, что получены из компиляции его предыдущих частичных переводов, но и тех, что выведены из соответствующего эквивалентного санскритского слова с его употреблениями и поддержаны древними китайцами в параллельных агамах, если таковые существуют. Далее ты заменяешь каждое слово на каждое из этих значений, пока не будет найдено то, которое подходит ко всем случаям. И оно всегда находится. Более того, как только это будет сделано, можно убедиться, что не существует значения, в котором используется более одного слова. Секрет пали в том, что он бинивокален, как и следует ожидать от любого искусственного языка. Поэтому его перевод возможен только в том случае, если все компьютерные тексты будут расшифровываться синоптически. Это удалось сделать впервые, перелив его содержание в испанский, который является одним из самых богатых нюансами языков в мире. И еще один секрет, который он хранил на протяжении тысячелетий, заключается в том, что его более 7,2 миллиона символов кодируют уникальное послание, которое никогда не противоречит само себе и указывает на единственное направление: просвещение. 
В первой книге "Дигха Никайя", "Собрание длинных дискурсов Будды", собраны 17 сутт, которые не вписываются в типичный формат дискурсов, а представляют собой группировки, созданные столетия спустя, сумевшие быть причисленными к другому каноническому собранию. 
Кажется, что эта книга была составлена для того, чтобы передать ее буддийским миссионерам, чтобы они использовали ее как пособие для дебатов против других религий с целью завоевания последователей. Именно в таком тоне выдержана большая часть первых тринадцати дискурсов. Для этой цели не презираются ни мифомания, ни милакратия, которые всегда так нравились индийской публике. 
Если мы изучим их структуру, то сразу увидим, что они совершенно чужды каноническим, а их содержание, в целом, состоит из пасквиля на религиозную группу, за которым следует серия коротких вставок из канонических сутт, отобранных без особого критерия. 
ДН 9. В Поттапада неизвестный автор попадает в ряд диалектических ловушек, пока не достигает точки, из которой не может выбраться, и решает ее, усложняя все еще больше, чтобы ничего не было понятно. В ДН 13. Три знания" брамины обвиняются в тех же пороках и недостатках, что и буддийские монахи. Остальные ложные рассуждения не пытаются подражать регулярной структуре сутт ни формулировками, ни содержанием, что свидетельствует о слабом знании их авторами остальных частей Никая. Они отмечены двойной звездочкой (**). 
Здесь также собраны три из четырех великих дискурсов: Махападана, Маханидана и Махапариниббана. 
Но пятно фальши распространяется и на два великих дискурса: "Махападану", или "Великую хронику будд", которая представляет собой памфлет с преувеличенным барокко, чрезмерным даже для восточного вкуса, и обширную "Махапариниббану", которая не свободна от фальши, распространенной по всей ее обширной письменности. 
Напротив, "Маханидана", или "Великое учение о причинах", - это исчерпывающая компиляция теории Зависимого происхождения в одном тексте, а "Махасатипаттхана", или "Великое учение о наставлениях по практике", делает то же самое с различными практиками. Не со всеми, но с теми, которые он рассматривает, разбирается досконально. Одни только эти два дискурса делают эту книгу стоящей.